I solemnly swear that I am up to no good
Раз…
Седая старуха не торопясь разводит огонь под котелком. Сухими пальцами перебирает пучки трав, какие-то откладывает в сторону, какие-то – бросает в мусор. Насыпает в ступку четко отмеренную порцию высушенных листьев и, растерев их почти в пыль, отправляет в котелок. Потом наступает черед ярких лепестков, какого-то серебристого порошка и трех капель крови. Что-то напевая себе под нос, старуха помешивает варево деревянной ложкой. Над котелком струится ароматный дымок. Он обволакивает сгорбленную фигуру, размывает ее очертания. Но, если приглядеться, то можно увидеть, как старуха превращается в молодую женщину…
Два…
На городской площади – толпа. Горожане сомкнулись в кольцо, в центре которого – уличные музыканты и танцовщица. Поет скрипка, выплетает мелодию флейта, выстукивает ритм бубен. Музыка заставляет кровь бежать быстрее. И женщина пляшет, пропуская музыку сквозь себя, оживляя ее каждым своим движением. Глаза ее закрыты, браслеты на руках звенят в такт бубну, легкая цветастая юбка взметается вокруг босых ног как языки пламени. Или это и есть пламя? Тени плавно окутывают танцовщицу, и в них она словно молодеет. Толпа не может глаз от нее отвести – хлопает, свистит, кричит: «Танцуй, ведьма! Танцуй!»
Три…
Скрипнула дверь. С крыльца, заливисто смеясь, сбегает молоденькая девушка – простоволосая, в легком платье. Она кружится, раскинув руки, ветер треплет ее черные кудри. До чего хороша майская ночь! Весна, жизнь, свобода! Вдруг, девушка замирает. Прислушивается. Издалека доносится чье-то пение. И тут в зеленых глазах вспыхивает огонь. Щелчок пальцев - и из распахнутого настежь окна дома со свистом вылетает метла. Хозяйка вспрыгивает на нее на лету и взмывает в чернильно-синее небо. Из дома выходит парень, садится на крыльцо и провожает взглядом тонкую фигуру, тающую в облаках. «Ведьма», - усмехается себе под нос и гладит черного кота.
Седая старуха не торопясь разводит огонь под котелком. Сухими пальцами перебирает пучки трав, какие-то откладывает в сторону, какие-то – бросает в мусор. Насыпает в ступку четко отмеренную порцию высушенных листьев и, растерев их почти в пыль, отправляет в котелок. Потом наступает черед ярких лепестков, какого-то серебристого порошка и трех капель крови. Что-то напевая себе под нос, старуха помешивает варево деревянной ложкой. Над котелком струится ароматный дымок. Он обволакивает сгорбленную фигуру, размывает ее очертания. Но, если приглядеться, то можно увидеть, как старуха превращается в молодую женщину…
Два…
На городской площади – толпа. Горожане сомкнулись в кольцо, в центре которого – уличные музыканты и танцовщица. Поет скрипка, выплетает мелодию флейта, выстукивает ритм бубен. Музыка заставляет кровь бежать быстрее. И женщина пляшет, пропуская музыку сквозь себя, оживляя ее каждым своим движением. Глаза ее закрыты, браслеты на руках звенят в такт бубну, легкая цветастая юбка взметается вокруг босых ног как языки пламени. Или это и есть пламя? Тени плавно окутывают танцовщицу, и в них она словно молодеет. Толпа не может глаз от нее отвести – хлопает, свистит, кричит: «Танцуй, ведьма! Танцуй!»
Три…
Скрипнула дверь. С крыльца, заливисто смеясь, сбегает молоденькая девушка – простоволосая, в легком платье. Она кружится, раскинув руки, ветер треплет ее черные кудри. До чего хороша майская ночь! Весна, жизнь, свобода! Вдруг, девушка замирает. Прислушивается. Издалека доносится чье-то пение. И тут в зеленых глазах вспыхивает огонь. Щелчок пальцев - и из распахнутого настежь окна дома со свистом вылетает метла. Хозяйка вспрыгивает на нее на лету и взмывает в чернильно-синее небо. Из дома выходит парень, садится на крыльцо и провожает взглядом тонкую фигуру, тающую в облаках. «Ведьма», - усмехается себе под нос и гладит черного кота.